Декрет Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров об отмене частного владения женщинами

Декрет об отмене частного владения женщинами

Декрет Саратовского Губернского Совета Народных Комиссаров об отмене частного владения женщинами

Законный бракъ, имевшiй место до последняго времени, несомненно являлся продуктомъ того соцiального неравенства, которое должно быть с корнемъ вырвано въ Советской Республике. До сихъ поръ законные браки служили серьезнымъ оружiемъ въ рукахъ буржуазiи в борьбе ея с пролетарiатомъ, благодаря только имъ все лучшiя экземпляры прекраснаго пола были собственностью буржуевъ имперiалистов и такою собственностью не могло не быть нарушено правильное продолженiе человеческаго рода. Поэтому Саратовскiй Губернскiй Советь Народныхъ Комиссаровъ съ одобренiя Исполнительного комитета Губернскаго Совета Рабочихъ, Солдатскихъ и Крестьянскихъ Депутатовъ постановилъ:

§ 1. Съ 1 января 1918 года отменяется право постояннаго владения женщинами, достигшими 17 л. и до 30 л.

Примечание: Возрастъ женщинъ определяется метрическими выписями, паспортомъ, а въ случае отсутствiя этихъ документовъ квартальными комитетами или старостами и по наружному виду и свидетельскими показанiями.

§ 2. Действiе настоящего декрета не распространяется на замужнихъ женщинъ, имеющихъ пятерыхъ или более детей.

§ 3. За бывшими владельцами (мужьями) сохраняется право въ неочередное пользование своей женой. Примечание: Въ случае противодействiя бывшаго мужа въ проведенiи сего декрета въ жизнь, онъ лишается права предоставляемого ему настоящей статьей.

§ 4. Все женщины, которыя подходять подъ настоящiй декреть, изъемаются изъ частного постояннаго владенiя и объявляются достоянiемъ всего трудового народа.

§ 5. Распределенiе заведыванiя отчужденныхь женщинъ предоставляетя Сов. Раб. Солд. и Крест. Депутатовъ Губернскому, Уезднымъ и Сельскимъ по принадлежности.

§ 7. Граждане мущины имеють право пользоваться женщиной не чаще четырехъ разъ за неделю и не более 3-хь часовъ при соблюденiи условiй указанныхъ ниже.

§ 8. Каждый членъ трудового народа обязан отчислять оть своего заработка 2% въ фондь народнаго поколения.

§ 9. Каждый мущина, желающй воспользоваться экземпляромъ народнаго достоянiя, должень представить оть рабоче-заводского комитета или профессiонального союза удостоверенiе о принадлежности своей къ трудовому классу.

§ 10. He принадлежащiе къ трудовому классу мущины прiобретаютъ право воспользоваться отчужденными женщинами при условiи ежемесячнаго взноса указанного въ § 8 в фондь 1000 руб.

§ 11. Все женщины, объявленныя настоящимъ декретомъ народнымъ достояниемъ, получають изъ фонда народнаго поколенiя вспомоществованiе въ размере 280 руб. въ месяцъ.

§ 12. Женщины забеременевшiе освобождаются оть своихь обязанностей прямыхъ и государственныхъ въ теченiе 4-хъ месяцев (3 месяца до и одинъ после родовь).

§ 13. Рождаемые младенцы по истеченiи месяца отдаются въ приють «Народные Ясли», где воспитываются и получають образованiе до 17-летняго возраста.

§ 14. При рождении двойни родительницы дается награда въ 200 руб.

§ 15. Виновные въ распространенiи венерическихъ болезней будутъ привлекаться къ законной ответственности по суду революцiоннаго времени.


Источник: Арх. УФСБ Орловской области, дело №15554-П


Велидов А. «Декрет» о национализации женщин

История одной мистификации

В первых числах марта 1918 года в Саратове у здания биржи на Верхнем базаре, где помещался клуб анархистов, собралась разъяренная толпа. Преобладали в ней женщины.

Они неистово колотили в закрытую дверь, требовали пустить их в помещение. Со всех сторон неслись негодующие крики: «Ироды!», «Хулиганы! Креста на них нет!», «Народное достояние! Ишь, что выдумали, бесстыжие!». Толпа взломала дверь и, сокрушая все на своем пути, устремилась в клуб. Находившиеся там анархисты еле успели убежать через черный ход.

Что же так взволновало жителей Саратова? Причиной их возмущения послужил расклеенный на домах и заборах «Декрет об отмене частного владения женщинами», изданный якобы «Свободной ассоциацией анархистов г. Саратова»... По поводу этого документа в историографии гражданской войны нет единой точки зрения. Одни советские историки категорически отрицают его существование, другие обходят вопрос молчанием или упоминают лишь вскользь. Что же было на самом деле?

В начале марта 1918 года в газете «Известия Саратовского Совета» появилось сообщение о том, что группа бандитов разграбила чайную Михаила Уварова и убила ее хозяина. Вскоре, 15 марта, газета опубликовала заметку, в которой говорилось, что расправа над Уваровым осуществлена не бандитами, а отрядом анархистов в количестве 20 человек, которому было поручено произвести обыск в чайной и арестовать ее владельца. Члены отряда «по собственному почину» убили Уварова, сочтя «опасным и бесполезным» держать в тюрьме члена «Союза русского народа» и ярого контрреволюционера. В газете отмечалось также, что анархисты выпустили по этому поводу специальную прокламацию. Они заявили, что убийство Уварова — это «акт мести и справедливого протеста» за разгром анархистского клуба и за издание от имени анархистов пасквильного, сексистского и порнографического «Декрета о социализации женщин». «Декрет», о котором идет речь, — он был датирован 28 февраля 1918 года — по форме напоминал другие декреты Советской власти. Он включал в себя преамбулу и 19 параграфов. В преамбуле излагались мотивы издания документа: вследствие социального неравенства и законных браков «все лучшие экземпляры прекрасного пола» находятся в собственности буржуазии, чем нарушается «правильное продолжение человеческого рода». Согласно «декрету», с 1 мая 1918 года все женщины в возрасте от 17 до 32 лет (кроме имеющих более пяти детей) изымаются из частного владения и объявляются «достоянием (собственностью) народа». «Декрет» определял правила регистрации женщин и порядок пользования «экземплярами народного достояния». Распределение «заведомо отчужденных женщин», говорилось в документе, будет осуществляться саратовским клубом анархистов. Мужчины имели право пользоваться одной женщиной «не чаще трех раз в неделю в течение трех часов». Для этого они должны были представить свидетельство от фабрично-заводского комитета, профсоюза или местного Совета о принадлежности к «трудовой семье». За бывшим мужем сохранялся внеочередной доступ к своей жене; в случае противодействия его лишали права на пользование женщиной.

Каждый «трудовой член», желающий пользоваться «экземпляром народного достояния», обязан был отчислять от своего заработка 9 процентов, а мужчина, не принадлежащий к «трудовой семье», — 100 рублей в месяц, что составляло от 2 до 40 процентов среднемесячной заработной платы рабочего. Из этих отчислений создавался фонд «Народного поколения», за счет которого выплачивались вспомоществование национализированным женщинам в размере 232 рублей, пособие забеременевшим, содержание на родившихся у них детей (их предполагалось воспитывать до 17 лет в приютах «Народные ясли»), а также пенсии женщинам, потерявшим здоровье. «Декрет об отмене частного владения женщинами» был фальшивкой, сфабрикованной владельцем саратовской чайной Михаилом Уваровым. Какую цель преследовал Уваров, сочиняя свой «декрет»? Хотел ли он высмеять нигилизм анархистов в вопросах семьи и брака или же сознательно пытался восстановить против них широкие слои населения? К сожалению, это выяснить уже невозможно.

Убийством Уварова, однако, история с «декретом» не закончилась. Напротив, oна только начиналась. С необычайной быстротой пасквиль стал распространяться по стране. Весной 1918 года он был перепечатан многими буржуазными и мелкобуржуазными газетами. Одни редакторы публиковали его как курьезный документ с целью повеселить читателей; другие — с целью дискредитировать анархистов, а через них — Советскую власть (анархисты участвовали тогда вместе с большевиками в работе Советов). Публикации такого рода вызвали широкий общественный резонанс. Так, в Вятке правый эсер Виноградов, переписав текст «декрета» из газеты «Уфимская жизнь», напечатал его под названием «Бессмертный документ» в газете «Вятский край». 18 апреля Вятский губисполком постановил закрыть газету, а всех лиц, причастных к этой публикации, предать суду революционного трибунала. В тот же день вопрос обсуждался на губернском съезде Советов. Представители всех партий, стоявших на советской платформе, — большевики, левые эсеры, максималисты, анархисты — резко осудили публикацию пасквиля, посчитали, что она имеет своей целью натравить темные, несознательные массы населения против Советской власти. Вместе с тем съезд Советов отменил решение губисполкома о закрытии газеты, признав его преждевременным и чересчур суровым, обязал губисполком сделать предупреждение редактору.

В конце апреля — первой половине мая на почве разрухи и нехватки продовольствия сильно обострилась обстановка в стране. Во многих городах происходили волнения рабочих и служащих, «голодные» бунты. Публикация в газетах «декрета» о национализации женщин еще более усиливала политическую напряженность. Советское государство стало принимать более жестокие меры по отношению к газетам, публиковавшим «декрет». Однако процесс распространения «декрета» вышел из-под контроля властей. Начали появляться различные его варианты. Так, «декрет», распространявшийся во Владимире, вводил национализацию женщин с 18-летнего возраста: «Всякая девица, достигшая 18 лет и не вышедшая замуж, обязана под страхом наказания зарегистрироваться в бюро свободной любви. Зарегистрированной предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители-супруги...»

Кое-где на местах, в глухих деревнях чересчур ретивые и невежественные должностные лица принимали фальшивый «декрет» за подлинный и в пылу «революционного» усердия готовы были осуществлять его. Реакция официальных властей была резко отрицательной. В феврале 1919 года В. И. Ленин получил жалобу Кумысникова, Байманова, Рахимовой на комбед деревни Медяны Чимбелевской волости, Курмышевского уезда. Они писали, что комбед распоряжается судьбой молодых женщин, «отдавая их своим приятелям, не считаясь ни с согласием родителей, ни с требованием здравого смысла». Ленин сразу же направил телеграмму Симбирскому губисполкому и губернской ЧК: «Немедленно проверьте строжайше, если подтвердится, арестуйте виновных, надо наказать мерзавцев сурово и быстро и оповестить все население. Телеграфируйте исполнение» (В. И. Ленин и ВЧК, 1987. с. 121 — 122). Выполняя распоряжение председателя Совнаркома, Симбирская губчека провела расследование по жалобе. Было установлено, что национализация женщин в Медянах не вводилась, о чем председатель ЧК телеграфировал 10 марта 1919 года Ленину. Через две недели председатель Симбирского губисполкома Гимов в телеграмме на имя Ленина подтвердил сообщение губчека и дополнительно доложил, что «Кумысников и Байманов проживают в Петрограде, личность Рахимовой в Медянах никому не известна» (там же, с. 122).

В годы гражданской войны «Декрет об отмене частного владения женщинами» взяли на вооружение белогвардейцы. Приписав авторство этого документа большевикам, они начали широко использовать его в агитации против Советской власти. (Любопытная деталь — при аресте в январе 1920 года Колчака у него в кармане мундира обнаружили текст этого «декрета»!). Миф о введении большевиками национализации женщин распространялся противниками нового строя и позже. Его отголоски мы встречаем в период коллективизации, когда ходили слухи о том, что крестьяне, вступающие в колхоз, «будут спать под одним общим одеялом».

«Декрет об отмене частного владения женщинами» получил широкую известность и за рубежом. В сознание западного обывателя усиленно внедрялся стереотип большевиков — разрушителей семьи и брака, сторонников национализации женщин. Даже некоторые видные буржуазные политические и общественные деятели верили этим домыслам. В феврале-марте 1919 года в «овермэнской» комиссии сената США во время слушания о положении дел в России произошел примечательный диалог между членом комиссии сенатором Кингом и прибывшим из Советской России американцем Саймонсом:

Кинг: Мне пришлось видеть оригинальный русский текст и перевод на английский язык некоторых советских декретов. Они фактически уничтожают брак и вводят так называемую свободную любовь. Известно ли вам что-нибудь по этому поводу?

Саймонс: Их программу вы найдете в Коммунистическом манифесте Маркса и Энгельса. До нашего отъезда из Петрограда они, если верить отчетам газет, уже установили весьма определенное положение, регулирующее так называемую социализацию женщин.

Кинг: Итак, говоря прямо, большевистские красноармейцы и самцы-большевики похищают, насилуют и растлевают женщин сколько хотят?

Саймонс: Конечно, они это делают.

Диалог полностью вошел в официальный отчет сенатской комиссии, опубликованный в 1919 году.

Свыше семидесяти лет прошло с того времени, когда владелец чайной в Саратове Михаил Уваров предпринял оказавшуюся для него роковой попытку дискредитировать анархистов. Давно улеглись страсти вокруг придуманного им «декрета». Ныне никто уже не верит в досужие вымыслы о национализации большевиками женщин. «Декрет об отмене частного владения женщинами» является теперь не более чем историческим курьезом.
1990

Статья опубликована в газете «Московские новости». № 8. 1990 г.

...

"Красная Мессалина Декрет о сексе"

СССР принято было считать страной ханжеской морали. Недаром в 1989 году в популярной программе "Телемост" одна из участниц произнесла анекдотическую фразу: "В СССР секса нет". Но на заре "бесполой" советской власти секса в нашей стране было столько, что "просвещенный" Запад приходил в ужас. Этот фильм об одном из самых одиозных сексуальных скандалов нашей забытой истории: декрете об обобществлении женщин. И о его рьяной защитнице, легендарной революционерке Александре Коллонтай.

История с пресловутым декретом начинается в Москве в 1918 году. Лавочник Мартын Хватов объявляет от имени партии анархистов, бывшей тогда союзником большевиков, что все женщины и девицы в стране переходят в общее пользование. Большевики объявляют декрет фальшивкой и привлекают Хватова к революционному суду. Разъяренные москвички готовы разорвать охальника на части. Но в его защиту в суде выступает "Красная Мессалина", соратница Ленина Александра Коллонтай.

Коллонтай, которая впоследствии станет первой в мире женщиной-послом и иконой коммунистической идеологии, была также известна как создатель так называемой теории "стакана воды", позволяющей юным революционерам удовлетворять сексуальные потребности так же просто, как человек утоляет жажду. Ее биография изобилует не только революционными подвигами, но и скандальными романами. И ее раскованное отношение к сексу отнюдь не было исключением в революционной среде 20-х годов.

Комиссары в кожанках воспринимают идеи "стакана воды" от артистической элиты Серебряного века, считавшей групповые оргии неотъемлемой частью своих творческих поисков. В российских городах процветает проституция и свободная любовь. Открываются коммуны и общества, в которых практикуется групповой секс. По улицам маршируют обнаженные бесстыдники – члены общества "Долой стыд". В СССР проводятся первые в мире сексологические исследования. Целомудрие считается чем-то допотопным и старорежимным.

"Клоны" знаменитого декрета появляются в разных городах России, их перепечатывают газеты у нас и на Западе. Одни используют декрет для антисоветской пропаганды, другие – как руководство к действию. Ленин терпеливо разъясняет зарубежным гостям – Герберту Уэллсу и Кларе Цеткин, – что большевики не имеют к этой порнографии никакого отношения. Но юные революционеры остаются ярыми сторонниками теории "стакана воды". А во время НЭПа их число многократно увеличивается.

Однако с начала 30-х картина меняется. В сталинской России преобладает консервативное отношение к культуре, искусству и – сексу. Сексуальная свобода становится привилегией правящей верхушки. Среди масс пропагандируется воздержание и супружеская верность. Во второй половине ХХ века СССР - консервативная страна, где тема сексуальных отношений – табу. Лишь в среде правящей и артистической элиты время от времени происходят скандалы на сексуальной почве, такие как процесс над "развратным" министром культуры Александровым, который развлекался на ведомственной даче со звездами кино и студентками театральных училищ.

С началом перестройки в стране рушатся все барьеры – и прежде всего моральные. В то время, когда в эфире звучит знаменитая фраза об отсутствии секса, он становится все более навязчивым. А вместе с ним в общество проникают наркомания, проституция и СПИД. Люди XXI века ностальгируют по здоровым семейным отношениям прошлого и все чаще вспоминают продолжение знаменитой фразы, не замеченное в 1989 году: "В СССР секса нет, но есть любовь".

...
...

В СССР секс был

Революция 1917 года закончилась. Победили в ней прежде всего советские женщины, которые выходили на шествия вместе с мужчинами, а после того как улеглась революционная пыль, потребовали себе право голосовать. Помимо новых прав и свобод девушки решили внести изменения и в свою личную жизнь. Прежде всего дамы потребовали больше секса. И желательно разного.

А секс в СССР был. Ничто человеческое советским гражданам чуждо не было, да и должны же были комсомольцы и комсомолки постарше как-то развлекаться томными вечерами.

Но тогда, в двадцатых годах прошлого века, всё было не так просто как сегодня. В первые годы существования Страны Советов секс успел превратиться в общедоступный товар потребления, стать большим идеологическим вопросом, а в итоге перестал существовать, подчинившись ряду строгих запретов.

Приходи и бери

Двадцатые годы прошлого столетия. Советские граждане, несколько лет назад пережившие революцию, уже справились с шоком и стали одержимы свободой и переменами. Новая страна, новые порядки, новый быт, новый труд — изменения коснулись каждой части их жизни. В определённый момент реформы должны были коснуться и половых отношений.

Власти и лидеры Советской России, в том числе и Ленин, хотели решить "половой вопрос" — разобраться, какое место в жизни граждан СССР должны были занимать секс и отношения.

Советская молодёжь нашла свой ответ на "половой вопрос" — теорию стакана воды. Согласно ей, каждый советский гражданин мог и был должен удовлетворять свои половые потребности с кем и когда ему вздумается. А вот гражданка, которая ему откажет, считалась мещанкой и живым пережитком царизма. В идеале для обоих участников соития секс должен был стать чем-то обыденным и невыдающимся — как выпить стакан воды.

В рамках этой теории романтические мотивы приравнивались к "телячьим нежностям". Поэзия и вообще жанры интимных посланий назывались "писаками бумагомарателей". Отрицались любые стороны секса, кроме самых простых: удовлетворение животных стремлений и деторождение.

Советские сторонники "свободной любви" стремились к миру, где жена будет советовать мужу любовниц из своих наиболее умелых подруг, а муж будет без каких-либо смущений предлагать свою жену "изголодавшимся" товарищам. Ближе к тридцатым предлагалось отменить брак как таковой и сделать секс чем-то вроде национального товара общего пользования.

Идеология "стакана воды" проникла в общество так глубоко, что в газетах стали публиковать истории о сексуальных скандалах в советских семьях. Обыденная для 1925 года статья в "Правде": муж подруги предлагает у него переночевать и заранее объясняет, что жена болеет, поэтому удовлетворить его сексуально не может. В ответ на отказ он разражается длинной тирадой о том, что "некоторые мещанки не в силах постичь всю глубину коммунистического учения".

И это женатые мужчины. Молодёжь в той же "Правде" публикует колонки о том, что "комсомолки, отказывающиеся от половых сношений, — мелкобуржуазные ретроградки, не способные освободиться от устаревших предрассудков и идеологии". За материал подобного рода автора сегодня растерзали бы кровожадные феминистки, но тогда это была типичная повестка дня.

Половая свобода того времени служила коммунизму. Молодых строителей нового общества от высшей цели ничто не должно было отвлекать: ни коротенькие юбки, ни милые ножки.

Рано не поздно, а много не мало

Половая свобода была, конечно, прекрасной целью. Только мало кто тогда стремился объяснять подросткам, как правильно этой свободой распоряжаться. Статистика выглядела так: в больших городах девственниками до 18 лет доживала половина молодых людей, а в деревнях лишь четверть.

С деревнями связывалось большинство бед молодых жителей Советов. Журнал "Здоровая деревня" за 1928 год писал, что с ранних лет дети деревни становятся свидетелями половой жизни взрослых, из-за чего созревание приводит их к извращениям — онанизму и ранней половой жизни.

Онанизм и раннее начало половой жизни считались главными пороками молодого комсомольца. Влияние мастурбации на организм признавалось более губительным, чем курение и алкоголизм, а сам акт считался настолько порочным, что молодые люди, прибегавшие к нему за неимением партнёров в течение нескольких лет, признавались потом в "страшных душевных муках" и даже пытались покончить с собой.

С онанизмом предлагали бороться прежде всего спортом — уставший и выплеснувший напряжение подросток с большей вероятностью держал руки на одеяле. С половыми контактами между мальчиками и девочками 13–16 лет справиться не могли, поэтому просто приводили устрашающую статистику о "ночёвках" на сеновалах и в избах, которые для 5 процентов деревенских мальчиков становятся обычным делом уже в 11–12 лет. Здоровым возрастом для начала половой жизни "Здоровая деревня" считала 21–22 года.

Безграмотная молодёжь Союза, взвинченная "теорией стакана воды", не только радостно спала с первыми попавшимися партнёрами, ссылаясь на коммунистические ценности. Со временем она открыла для себя весь спектр неприятных сюрпризов, связанных с беспорядочной половой жизнью. 20 тысяч только зарегистрированных, "белых", абортов, сотни тысяч заболеваний сифилисом и триппером и разводы в браках, где муж или жена не были рады тому, что вторая половинка регулярно уходит "попить" к знакомой или соседям.

С безграмотностью боролись в печатной периодике. Журнал "Путь к здоровью" с середины 20-х выпускал двойные специальные номера "про это", в которых уделял внимание острым социальным вопросам, например проституции. Там же публиковались сборники советов под заголовком "Гигиена брака".

"Путь к здоровью" рекомендовал почаще проходить врачебный осмотр, беречься от сифилиса и триппера, мыться перед сексом и не заниматься им в грязи, а также во время месячных. Однако рядом с уместными советами не заниматься сексом пьяными и "с не расположенными к соитию" людьми находились удивительные рекомендации "не пренебрегать сексуальным воздержанием", поскольку "злоупотребляющие половыми сношениями люди рано стареют и утрачивают половую функцию".

У "Пути к здоровью" была единственная проблема. Советы, которые давал журнал, не были нужны людям, которые умели читать, — они, как правило, знали о половой гигиене и без него. А вот малограмотной молодёжи, которая журнал не читала, пара советов оттуда могла спасти жизнь. Некоторые заболевания, вроде сифилиса, тогда лечить не умели, поэтому смертность пациентов достигала 50–60 процентов.

А у "теории стакана воды" проблемы были ещё хуже. В августе 1926 года полдюжины хулиганов во главе с Павлом Кочергиным затащили комсомолку Любовь Белову в ленинградский сквер Чубарова и насиловали её по очереди шесть часов. Общественный резонанс тогда было не сравнить ни с чем: в первую же неделю после происшествия в ленинградские газеты поступили петиции от всех крупных предприятий города с подписями 50 тысяч рабочих.

На судебном процессе против насильников Кочергин и его подельники выражали полное недоумение. До самого оглашения приговора у них не укладывалось в голове, что Белова не была согласна выполнить свой комсомольский долг. Они-то свой выполняли уже не в первый раз: Белову к суду не успели поставить на ноги психологически, но уже вылечили гонорею, которую студентка получила от чубаровцев.

Хватит это терпеть

Неизвестно, стала ли история Беловой и чубаровцев последней каплей в решении "полового вопроса" или так совпало, но с этого момента власть начинает медленно, но верно выдавливать из общества веяния "свободной комсомольской любви".

"Половой вопрос" решали десять лет. К середине тридцатых успели запретить эротику, на которую десять лет до этого смотрели сквозь пальцы, время от времени критикуя в стенгазетах и печати. В то же время власти наложили запрет на аборты, создав гигантскую сеть подпольных абортариев. Ради сохранения советской семьи было прекращено производство контрацептивов, а для развода уже недостаточно было подать заявление в загс — требовалось настоящее судебное разбирательство. В журналах перестали писать инструкции и давать ценные советы.

От этого советский человек не перестал заниматься сексом. В самом деле, не почкованием же ему размножаться. Но былая удаль и лёгкость, с которой комсомольцы занимались любовью друг с другом (или товарищ с товарищем), уступила место глубоким табу на любую публичность отношений. Заграничное слово "секс" на ближайшие пятьдесят лет станет чуть ли не ругательным. В него заложат все плохие смыслы разом: однополые связи, извращения, супружескую неверность, распутство в одежде и беспорядочные отношения.

И, разумеется, в Советском Союзе всему этому не было места. "Секса" не было.

life.ru/t/культура/982010/v_sssr_sieks_byl