Неужели в наши дни супружеская верность устарела?

Дело изменщицы

Видимо, коса нашла на камень, и женщина, теперь уже при поддержке феминистских организаций (в том числе, и двух религиозных — «Мавой сатум» и «Колех») решила оспорить вердикты низших судебных инстанций в Высшем суде справедливости (БАГАЦе).

Расширенный состав БАГАЦа приступил к повторному рассмотрению дела, получившего в социальных сетях название «Дело изменщицы».
Юристы, раввины, социологи и просто обыватели, пристально следящие за его перипетиями, убеждены, что если БАГАЦ встанет на сторону женщины, то это принципиальным образом изменит многое в израильском, а, возможно, не только в израильском обществе. И, прежде всего, сами наши представления об институте брака.

Начать рассказ о «Деле изменщицы», наверное, стоит с самого начала. Итак, жила-была супружеская пара. После двадцати лет брака супруги пришли к выводу, что их семейные отношения себя исчерпали, и решили развестись — как и многие тысячи других израильских пар.
Раввинатский суд довольно быстро развел наших героев, а затем, по их просьбе, приступил к разделу имущества. За годы жизни супруги приобрели в качестве капиталовложения шесть квартир, но продолжали жить в доме, который еще до свадьбы достался мужчине от родителей.
Судьи раввинатского суда постановили, что каждый из супругов получает по три квартиры, а родительский дом остается в полном введении супруга.
Но тут женщина запротестовала и потребовала половину дома супруга или его стоимости на том основании, что она прожила здесь два десятилетия, считала дом частью их общего с мужем имущества, и даже собиралась закончить в нем свою жизнь. Больше того — в дом якобы были вложены их совместные с мужем деньги, а значит, из его личной он стал их общей собственностью.
Нужно сказать, что раздел имущества в случае развода определяется в Израиле «Законом об имущественных отношениях», четвертый пункт которого звучит вроде бы вполне однозначно: «Брачный союз не посягает на личное имущество супругов и не дает права одному из супругов посягать на личное имущество другого или возложить на одного из супругов ответственность за личные долги другого».
В следующем, пятом пункте, этот момент уточняется: «Имущество, приобретенное до заключения брака одним из супругов, не подлежит разделу при разводе».
Казалось бы, все просто и предельно ясно. Именно этим законом и руководствовались в течение десятилетий как раввинатские суды, так и суды по семейным вопросам при разделе имущества. Однако после того как председатель Верховного суда Аарон Барак провозгласил, что судья имеет право трактовать любой закон в зависимости от конкретного случая его применения, все кардинальным образом изменилось.
В частности, в ходе одного из процессов по разделу имущества, который слушался в суде по семейным вопросам, судья пришла к выводу, что если одна из сторон была уверена в нерушимости семьи, в том, что у них с супругом «все общее, и так останется навсегда», вкладывала в недвижимость, приобретенную другим супругом до свадьбы свои деньги (например, в ремонт или перестройку дома), то в таком случае данная недвижимость становится их совместной собственностью и подлежит разделу.
Решение это было прецедентным, и именно к нему апеллировала женщина, когда потребовала от судей раввинатского суда пересмотреть первоначальный вердикт и присудить ей половину родового гнезда бывшего супруга.
Судьи, разумеется, поинтересовались, в чем именно заключался личный вклад женщины в спорный дом? Оказалось, что за 20 лет брака в доме потребовалось лишь поменять кафельную плитку в ванной и туалете, а также поставить новую раковину и унитаз, и это действительно делалось за счет совместных усилий обоих супругов.
В итоге судьи пришли к выводу, что столь незначительный ремонт не может быть основанием для того, чтобы передать женщине половину дома.
Заодно они отвергли утверждения супруги о том, что муж якобы всегда говорил, что дарит ей этот дом, и оставили в силе первоначальный вердикт.
Тогда женщина подала апелляцию в Высший раввинатский суд, но тот оставил постановление городского суда в силе, внеся в него, казалось бы, незначительную поправку: в новом вердикте было подчеркнуто, что развод стал следствием супружеской измены женщины, причем, видимо, далеко не единственной (что она сама не отрицает).
Дальше дело переместилось в суд по гражданским вопросам, который и в самом деле попытался рассматривать дом с точки зрения заявления о подарке и «совместных инвестиций», но тут судья столкнулся с вопросом адвоката ответчика: действительно, муж, знающий о неверности супруги, может подарить ей дом, и можно ли считать женщину, изменяющую мужу, искренне рассчитывающей на нерушимость их брака?!
Далее адвокат обратил внимание судьи на то, что в прецедентном случае сторона, требующая реализации своего права на собственность супруга до свадьбы, отнюдь не была инициатором развода и не подавала для него никаких причин.
В данном же случае причина была налицо — супружеская измена. Что и счел важным отметить Высший раввинатский суд.
И судья, согласившись с этими доводами, в итоге снова оставила дом в полной собственности бывшего мужа.
Но тут, видимо, коса нашла на камень, и женщина, теперь уже при поддержке феминистских организаций (в том числе, и двух религиозных — «Мавой сатум» и «Колех») решила оспорить вердикты низших судебных инстанций в БАГАЦе.
Главный довод адвокатов феминистских организаций заключался в том, что супружеская измена является сугубо личным делом каждого из супругов. Данный щепетильный вопрос относится к сфере морали, а не юриспруденции, а потому никак не может влиять на имущественные отношения между супругами — которые как раз должны рассматриваться исключительно с точки зрения закона.
Оказавшись перед этой дилеммой, судьи БАГАЦа Дэвид Минц и Алекс Штайн пришил к выводу, что раввинатский суд и суд по семейным вопросам в данном случае действовали в строгом соответствии с «Законом об имущественных отношениях» и оставили их решения в силе.
Однако третий член судейской бригады — Ицхак Амит — выразил по данному поводу отдельное мнение.
И вот тогда-то председатель Верховного суда Эстер Хают и объявила, что намерена рассмотреть данное дело расширенным составом числом 9 судей
— самой Эстер Хают, тех же Алекса Штайн, Дэвида Минц и Ицхака Амита, а также других.
При этом организации «Колех» и «Мавой сатум» обратились к суду с требованием придать им статус «друзей суда», позволяющий подробно разъяснить судьям свою позицию, и Эстер Хают вроде бы одобрила эту просьбу.
Одновременно феминистские организации начали активно пропагандировать свое понимание «Дела изменщицы», суть которой сводится к следующему: само понятие супружеской измены и отношение к ней в современном мире с его либеральными ценностями так же устарело, как и уже давно забытое требование о том, что девушка должна вступать в брак девственницей.
Женщина, согласно концепции феминисток, и до замужества, и после него имеет право распоряжаться своим телом так, как считает нужным, а значит, и вступать в интимные отношения с каждым, с кем ей хочется. Любая же попытка кого-либо, включая мужа (а, тем более, государства), посягнуть на это ее право является не чем иным как недопустимым вмешательством в частную жизнь.
И уж само собой вопрос о том, изменяла женщина супругу или нет, не может никоим образом влиять в случае развода на решение суда по экономическим вопросам, относительно детей и т.п.
Даже если супруги закрепили требование сохранения верности в брачном контракте, этот пункт не может считаться законным,
поскольку посягает на все то же «святое» право каждой женщины на частную жизнь.
Ознакомившись с этими доводами, глава организации «Тора у-медина» (»Тора и государство») рав Яаков Якир заявил, что речь идет об одном из важнейших судебных процессов в истории государства, так как в случае победы феминистских организаций будут подорваны сами базисные основы семьи и общества.
И у евреев, и у всех других народов вступление в брак подразумевает, что супруги намерены хранить верность друг другу, и супружеская измена воспринимается как трагедия, после которой крайне тяжело, если не невозможно сохранить семью, объяснил рав Якир в выступлениях, посвященных данному делу.
Об этом, напомнил он, говорится не только в Торе, но и в мифах древних языческих народов, и на этом построено множество великих литературных произведений нового времени. Дело, по мнению рава Якира, уже не только в спорном доме, а в том, что
израильские феминистски намерены возвести супружескую измену в общественную норму, что, по сути дела, будет означать разрушение института семьи и брака.
И, начавшись в Израиле, это разрушение, вне сомнения пойдет дальше — по всему миру.
Любопытно, что многие социологи поспешили согласиться с Яаковом Якиром, хотя далеко не все из них считают, что разрушение традиционного института семьи — это плохо.
В сущности, говорят они, разрушение это давно идет, и в последние годы в израильском обществе становится все больше сторонников полиамории — «семейного содружества», в котором несколько мужчин и женщин живут вместе, непрестанно меняя партнеров.
Приверженцы такой «новой семьи» говорят, что подобные отношения являются куда более честными, чем брак, поскольку они уверены, все мужья и жены изменяют друг другу, но только делают это тайно, скрывая, а это — очень плохо. Так почему бы не вбить «последний гвоздь» в гроб старой моногамной семьи и открыто не вернуться к полигамии?!
Любопытно, что когда организация «Тора и государство» попросила судью Эстер Хают включить и ее представителей в число «друзей суда», то натолкнулась на категорический отказ.
По оценке юристов, само решение председателя Верховного суда пересмотреть прежнее решение БАГАЦа расширенным составом свидетельствует о том, что она склонна к его изменению.
Да и тот факт, что она придала статус «друзей суда» сторонникам истицы и отказала в этом ее оппонентам свидетельствует о том же (хотя никто не спорит, что по закону глава БАГАЦа обладает правом решать, кто может считаться «другом суда»).
Правда, в преддверии первого заседания расширенного БАГАЦа по данному делу было заявлено, что с учетом сложившейся ситуации судья Хают решила отказать всем претендентам на статус «друзей суда», и таким образом в данном вопросе баланс был восстановлен.
http://www.nautilus.co.il/opinions/1332/delo_izmenshchitsy

В этой статье известный обозреватель Петр Люкимсон поднимает очень актуальные для нас и нашего обшего будущего вопросы:
Теперь нам остается лишь дождаться окончательного решения Высшего суда справедливости по поводу того, следует ли считать супружескую измену нормативным явлением или нет?
Кто знает, может, и в самом деле в наши дни супружеская верность так же устарела, как давным-давно устарело требование о девственности невесты, и теперь место для нее останется только в старых книгах и пьесах? Или все же это не так?

Вот такая историях об изменах и не только....
А что вы, комрады, об этом думаете?

D_Roman,

не надо нам ничего советовать (что делать и куда ехать) пож.
вы живёте на полузнаниях и липовой инфе. разбирайтесь сами со своей жизнью..
на этом диалог закончим

Что не так?